Приветствуем вас на улицах одного из самых беспокойных городов Бореала. Здесь так много завораживающих мест и интересных личностей! Простые жители, маги, аквары, айры, а на пирсе, клянусь, пришвартовано несколько самых настоящих пиратских кораблей! Только вот время для прибытия, увы, не самое подходящее, вокруг царят разруха и хаос. Или так и было задумано? Ведь проще войти в историю в тяжелое время, не так ли? Удачи. Мы с удовольствием последим за вашими шагами на пути к величию!
Это напряжение распространялось от господина директора волнами, незримым туманом и, по всей видимости, передавалось и остальным присутствующем. Мужчина крепко сдавил набалдашник трости в руке и громко щелкнул ею по деревянному полу шатра так, что вполне мог бы пробить доски.
- Сильнее! - прорычал грозно альбинос, скорее почувствовав, чем заметив, как вздрогнули на сцене его "артисты" - Этот процесс интереснее в исполнении сонных мух, чем в вашем! Ну! читать дальше
Heart of eternity |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Heart of eternity » Флешбек » Место встречи изменить нельзя
Место встречи изменить нельзя
Время и местоосень 3124, кофейня «Морской Дух», 20:45
Действующие лицаЦефас Им'лиэ, Алан Бэйкер
Вечер. Ливень. Пятнадцать минут до закрытия кофейни. Тебя на улице ждет плохо припаркованный кэб с ожидающими клиентами, но ты не в состоянии ехать дальше без свежей дозы кофеина. Что же может пойти не так?..
Отредактировано Цефас Им'лиэ (2017-06-24 02:46:26)
Алан ехал из северо-западной части Эмера с пассажиром, про которого за время поездки он узнал три вещи: первое — его зовут Базиль, второе — Северо-запад Эмера — местечко похуже ада, и третье — ножевые ранения — это очень больно. Именно поэтому кэб Алана под мелодию соблазнительно позвякивающего кошелька Базиля на всех парах мчался в больницу. Вернее, мчался до тех пор, пока не спавшего два дня Алана не стало конкретно укачивать и рубить одновременно, из-за чего темп скачки пришлось резко поубавить. Почувствовав подступающий к горлу ком, Алан остановился окончательно и начал медленно тереть уставшие глаза и ноющие виски до тех пор, пока ком не отступил. Когда он открыл глаза, перед его взором предстала святыня.
Сосредоточение идеалов.
Концентрация всего божественного, что осталось у людей.
Ну, или говоря проще, кофейня «Морской дух».
Вот оно, его спасение! Алан, пошатываясь, сошёл с кэба (чуть не упав при этом) и, параллельно бормоча промокшему до ниток Базилю (занавес был далеко не новый и немного дырявый, от чего клиенты частенько бывали, мягко говоря, недовольны), что он вернётся вот совсем скоро, направился в кофейню. Внутри на него сразу повеяло теплом, которое так контрастировало с той отвратительной погодой, бушующей снаружи, что Алану немедленно захотелось остаться тут навсегда, но часы, стоящие в углу, показывали без пятнадцати девять, а на улице его поджидал истекающий кровью пассажир, так что от этой опции пришлось отказаться. Значит, надо было действовать быстро — насколько это было возможно в его состоянии.
Мутным взглядом Алан окинул помещение. В кофейне досиживали последние постояльцы, каждого из которых Алан знал в лицо: седой дедушка со стопкой газет, обожающий кофе с молоком; смуглая дама средних лет, которая всегда брала исключительно черный с ликёром; боевого вида девушка-маг без руки, над чашкой которой всегда возвышалась огромная шапка сливок; ну и, конечно, официантка Анастейша с озорными зелёными глазами, которая, когда клиентов не было (а «Морской дух» не обладал большой проходимостью), украдкой делала себе кофе с мороженым. Обычно Анастейша замечала Алана издалека и махала ему рукой, но сейчас она была чем-то занята — возможно, как раз-таки готовила себе кофе. Алан поплёлся к стойке и, бухнувшись на стул, пробормотал заказ:
— Привет-Анастейша-мне-чёрный-как-обычно-можно-даже двойной…
Анастейша окинула его своим обворожительным взглядом и улыбнулась.
— Алан, деточка, прости, я немного занята сейчас. Подожди пять минут, тут перед тобой новый посетитель, — она перешла на шёпот, — нужно предоставить ему лучший сервис, а то сам знаешь, продажи сейчас идут не лучшим образом, и каждый клиент у нас на вес золота…
— Какой ещё посети… — Алан повернул голову налево и осёкся.
Оказывается, он не заметил ещё одного клиента, находящегося в этом помещении, и теперь сидел с открытым ртом и гадал, как можно было не заметить это.
При прочих равных, Цефас предпочел бы провести оставшиеся до встречи полчаса прогуливаясь по побережью, и его не смутили бы ни традиционно отвратная Эмерская погода, ни голод, ни скука. На самом деле побыть для разнообразия в одиночестве могло бы оказаться интересным приключением.
Но у него сломались часы. В самый неподходящий момент. Так что пришлось пользоваться запасным вариантом и оседать в ближайшем заведении, где имелся этот ценный агрегат, чтоб ненароком не опростоволоситься.
Время передачи пакета было назначено нехарактерно педантично, клиент то ли очень уж спешил куда-то, то ли просто не имел привычки перехватывать предметы на ходу у слоняющихся бесцельно незнакомцев. Цефас не совал нос в посылку, ему этот нос, знаете ли, нравился, но у него сложилась четкая теория, что там хранится что-то безмерно старое, скучное и купленное за совершенно неоправданные деньги. Ему, по крайней мере, заплатили более чем достаточно для минутного дела в относительно благополучном районе.
Наверняка ему предстояло передать свою ношу в дрожащие руки бледнеющего от запретности происходящего секретаря какого-нибудь профессора. Академия потребляла предостаточно контрабанды разного рода, как крупными партиями, так и штучно. Наука требует жертв, и законность в эту жертву приносилась особенно охотно.
Было бы глупо опоздать на встречу на пару минут и сорвать сделку добрым людям, попросившим его послужить сегодня посредником, но торчать под дождем час, не имея возможности уйти от заданной точки дальше, чем на пару кварталов, приятной перспективой не казалось тоже.
Кофейня, выбранная временным Цефасовым обиталищем и без того закрывалась ровно в двадцать один ноль-ноль, так что ему предстояло скучать под проливным дождем добрых двадцать минут. Если, конечно, его не будут благовоспитанно ожидать за пять минут до назначенного времени.
Впрочем, пятнадцать минут ничегонеделания от двадцати отличались не сильно. В такую погоду было даже не покурить толком вне помещения.
В помещении, впрочем, тоже не очень-то курилось. Все вокруг было каким-то слишком уж аккуратненьким, все эти цветочные горшки на столах, маленькие картины с корабликами, развешанные по стенам, посетители-одиночки, уткнувшиеся носом каждый в свою чашку. Как в какой-нибудь несчастной библиотеке.
Не то чтобы Цефас часто бывал в библиотеках, конечно.
Настенные часы тикали удручающе медленно, вместе с ними тикало Цефасово терпение. Он успел перепробовать уже все развлечения предлагаемые этим излишне пристойным заведением: выпил две чашки кофе с ликером, пофлиртовал с официанткой, убеждая, что кофе в ликере это ужасная условность, попытался завести знакомство с одобрительно фыркнувшей на его замечание солдаткой за соседним столиком, был отшит, попытался одолжить газету у жадного зануды в углу, был отшит еще раз, и смирился с тем, что если продолжит свои попытки вести активную социальную жизнь, его могут вежливо попросить покинуть помещение.
Чего ему, в общем-то, искренне хотелось, но что он не стал бы теперь делать уже из чистого упрямства.
В итоге он заказал третью чашку искренне нелюбимого кофе, попросив у рыжей девчонки чего-нибудь побольше и послаще, смутно надеясь, что кружка крупнее наперстка размером сможет занять его внимание хоть на какое-то время.
Ему как раз начало надоедать следить как она молча суетится за стойкой, когда в кофейню ввалился новый человек, заливая водой все на своем пути. Судя по отсутствию дружного недоумения с оттенком осуждения, которым получасом ранее встречали Цефаса, этот посетитель был тут желанным и ожидаемым. Вот и рыжая Анастейша сразу принялась с ним перешептываться.
Откровенно говоря, выглядел тот так, словно ошибся адресом по дороге в ночлежку. Бедно одетый, смертельно бледный, зябко подрагивающий и в целом какой-то нервический. Не как любой нормальный человек, попавший не ко времени под дождь и заглянувший отогреться в любимое заведение, а как пропойца, отчаявшийся найти счастье на дне бутылки, но упрямо продолжающий в нее нырять.
Удручающее зрелище, впрочем, не помешало Цефасу дружелюбно помахать новоприбывшему рукой, когда тот обернулся в его сторону. Мол, прости, парень, очередь есть очередь. Я был тут раньше, и все такое.
Отредактировано Цефас Им'лиэ (2017-07-02 02:00:54)
Всё ещё не будучи в силах закрыть рот от удивления, Алан внимательно (опять же, насколько это было возможно в его состоянии) рассматривал незнакомого ему человека. Точнее, аквара, о чём говорили полосы пересохших жабр, которые Алан тоже поначалу не заметил. Он обвёл взглядом его внушительного вида шинель, разглядывая каждую цепочку, каждый карман (раздумывая о том, какую магию нужно использовать, чтобы битком набитые карманы не рвались при малейшем телодвижении, как это обычно происходило у него) — в общем, не упуская из виду ни одну деталь. Алан сделал вывод, что хочет себе такую же, когда наконец заработает денег и выберется из его нынешнего нищенского состояния, и уже было хотел спросить у таинственного незнакомца, где и за сколько такую роскошь продают, как его взгляд остановился на серьгах.
Серьги. Обычные металлические серьги. В голове Алана мелькнул вопрос о том, не ржавеют ли они, когда Таинственный Незнакомец отправляется в своё естественное место обитания, но сейчас его волновало не это.
Такие же серёжки носила его мама. В детстве она часто рассказывала ему историю про то, что в юности ни она, ни её будущий муж не обладали несметными богатствами (впрочем, и сейчас ничего особо не изменилось), и поэтому, чтобы устроить свадьбу, ей пришлось продать самое дорогое, что у неё было — золотые серьги, которые носила ещё её прапрабабушка. Видя, как она страдает, лишившись фамильной ценности, его будущий отец на последние деньги купил на рынке самые простенькие и обычные металлические серёжки и презентовал их как свадебный подарок своей любимой. С тех пор его мама ни разу их не снимала (разве что, предположительно, во время водных процедур, но Алан не мог точно этого знать), что являлось признаком их с папой крепкой любви, и теперь для мамы этот аксессуар был дороже, чем проданная ею в своё время фамильная ценность. Алан хорошо помнил, как неуместно звонко позвякивали её серёжки, когда она прощалась с ним, провожая его в долгий путь в Эмер, и, скрывая лицо, пыталась не плакать, но подрагивающие плечи и дрожащие руки выдавали её с головой. И вот он здесь, в Эмере, но он сильно подвёл семью, и теперь ему больше ничего не остаётся делать, кроме как развозить людей до мест назначения…
Ах да. Точно. Развозить.
Приятная, расслабляющая пелена ностальгии резко покинула его, будто ему на голову вылили ушат с холодной водой (в роли ушата вполне мог выступать ливень, под которым Алан мёрз буквально пару минут назад). Нельзя забывать, зачем он здесь. Чашка чёрного двойного, осушенная за несколько быстрых глотков — и обратно на улицу, где господствует ливень, бушует ветер и страдает Базиль. Он же обещал ему, что скоро вернётся (и, желательно, застанет его в ещё живом состоянии), да и кофейня закрывается через десять минут, так что ему действительно стоит поспешить. Алан не помнил точную цитату, зато на опыте хорошо знал, что время обратно пропорционально деньгам, а потому нельзя терять ни минуты. От осознания того, что ему надо торопиться, у Алана задрожали пальцы и задёргался глаз, но он решительно стукнул кулачком о стойку и заявил:
— Мне срочно нужен кофе! Я тороплюсь, меня ждут на улице.
Анастейша перестала протирать стакан и снова посмотрела на Алана.
— Алан, милый… — тяжело вздохнула она, переводя на Таинственного Незнакомца отчаявшийся взгляд с невербальной просьбой о помощи.
Трясущиеся руки «милого Алана» сделали его образ пропащего пьяницы окончательно завершенным. Эка бедолага исстрадался-то, Цефас и не знал, что по какому-то кофе можно так отчаянно страдать.
На ум незамедлительно пришел Этан с его нежным пристрастием к чаю, но тот бы себе подобного поведения не позволил, даже завись от возможности припасть к заварочнику сама его жизнь. Манеры.
— Действительно, милый, не суетитесь так, нечего кричать на бедную девушку. — Возможность поговорить, а то и поскандалить, стоила того, чтобы пересесть, развернувшись к торопыге всем корпусом, что Цефас и сделал. Тот все еще пялился на него, как баран на новые ворота, но хотя бы рот уже не разевал. Акваров он что ли никогда не видел, или у Цефаса было что-то неприличное написано на лбу? Второе выглядело как-то вероятнее, учитывая что дело происходило не просто в несчастном Эмере, но еще и не так далеко от Стены.
Вышеозначенная девушка, тем временем, воспользовалась тем, что собеседник от нее отвлекся, и скользнула в сторонку, чтобы вернуться к работе. Умница.
— Или вы думаете, что размахивая кулаками поможете ей ускориться? От этого вода должна быстрее закипать? Вы у нас, простите, маг? — С каждым следующим вопросом ухмылка на его лице становилась все шире, откровенно вызывая собеседника на конфликт. Скука главнейший враг любого разумного существа, так почему бы и не развеять ее походя, раз уж они оба вынуждены здесь чего-то ждать.
Сам Цефас мог бы, при желании, помочь замотанной официантке и вскипятить хоть всю имеющуюся в хозяйстве воду, но такие предложения почему-то никогда не бывали встречены с приязнью. Да и кофе бы наверняка вышел в итоге еще менее пригодный в пищу, чем когда его готовили со всеми полагающимися ритуалами. Спешка вообще редко сказывалась положительно что на еде, что на магии.
Дедок в углу громко хрустнул газетой, распрямляя ее так, чтобы окончательно отгородиться от мира. Магичка с ликером фыркнула, на этот раз неодобрительно, и наверняка закатила глаза. Знал Цефас таких, наверняка же втайне ожидает представления, но не может не дать понять, что считает себя выше подобного. Ох уж эти приличные заведения из благопристойных районов. Тоска смертная.
Отредактировано Цефас Им'лиэ (2017-07-02 02:51:12)
— Маг?.. — от смеси негодования и смущения лицо Алана перекосилось и покраснело, и он запустил руку в свои мокрые волосы, делая их ещё более лохматыми.
Да, чёрт, этот парень (мужчина? дедушка? Алан не был уверен в возрасте представшего перед ним аквара), сам того не подозревая, умудрился задеть его за самое больное.
Перед глазами всплыли картины из детства: вот мама дарит ему на День рожденья пижаму в виде армейской формы (в которой он проспал большую часть сознательной жизни); вот он играет с отломанной от дерева палочкой, которую потом у него отбирают бродячие собаки; вот он в тщетных попытках выводит руками вычитанные из книжки замысловатые знаки, над которыми смеются дети-маги, и один из них непринуждённым жестом заставляет загореться эту самую книжку, причём эта сцена происходила на глазах его мамы, и надо было видеть её разочарованное лицо… Ну и как забыть о том, что мама постоянно мечтала вслух, как Алан будет самым умным и продвинутым магом, пойдёт в армию, чтобы отдавать долг Родине, а на выходные приезжать к ним, то бишь к родителям, и помогать в быту, и, в общем-то, неважно, какие именно у него будут способности: огонь — экономия на спичках, вода — быстрые банные процедуры, земля — выращивание кактусов в горшочках… Иными словами, была бы сила, а применение найдётся.
Но силы не оказалось, как бы сильно его мама этого не хотела. Каждый раз, когда Алан заболевал, мама с почти нескрываемой радостью вертелась у его постели: где-то она вычитала, что первому проявлению магических способностей сопутствуют симптомы болезни, но она не видела разницы между причиной и следствием, а потому Алан болел часто, долго и упорно, и его просто не лечили в слепой надежде, что хоть такие потрясения организма заставят его магию пробудиться. Но нельзя пробудить то, чего нет, верно?
В итоге после таких спартанских методов у него просто сильно попортилось здоровье, и он заболевал после каждого раза, что мочил ноги. Учитывая его специфику работы и погоду, которая не щадила никого, случалось это довольно часто.
Апчхи!
Как, например, сейчас.
Алан шмыгнул носом и стёр с лица капли воды (и незаметную — как думал Алан — слезу). Раз у него слабое здоровье — он часто заболевает. Раз он заболевает — надо лечиться. Раз надо лечиться — нужны деньги на лекаря. Раз нужны деньги на лекаря — надо их заработать. Чтобы заработать деньги, нужно развозить клиентов. Прямо сейчас на улице сидит один такой, но денег пока нет, а лечиться нужно сразу, не давая заразе распространяться по организму. Какой лучший бюджетный способ лечения? Правильно, отогреться. Алан скосил глаз в сторону магички с её излюбленным ликёрным кофе (вернее, его остатками) и фыркнул. Вот чего она недовольна? Она уже заказала свой кофе, разве что-то может быть важнее этого? Для Алана — точно нет.
Вот он никак не может заказать свой чёртов кофе, и он имеет полное право быть недовольным. И он не собирается это скрывать.
Он обвёл аквара взглядом, пытаясь вложить в него как можно больше подозрения.
— А вы почему, собственно, спрашиваете? Вы что, охотник на магов какой или полицейский? Я обычный клиент, пришёл в любимое заведение после — точнее, во время тяжёлого трудового дня, разве я не имею на это право? Я честный гражданин, плачу налоги, и вы говорите мне, что я не имею права на хренову чашку кофе?
Анастейша напряглась, почувствовав накаляющуюся атмосферу. То есть, конечно, было очевидно, что Алан ляжет с одного удара, но ей бы очень не хотелось терять сразу двух клиентов. Она какое-то время боролась с желанием выставить их обоих выяснять отношения за пределами её кофейни под благозвучным предлогом «а мы уже закрываемся», но всё же передумала. Пока что.
Вы здесь » Heart of eternity » Флешбек » Место встречи изменить нельзя
